Глава 32

 

         Время и Позиция. Для него это были первичные элементы, огонь и вода, земля и воздух шахматной игры. Потратить минимально возможное время на развитие фигур и получить позицию с перевесом. В союзе этих двух божеств рождается логика игры и из него вытекает исход поединка. Его гармония.

         Он повторял это себе даже сейчас, когда играл с американцем.

         Капабланка был настолько в этом убеждён, что никогда не пользовался другими словами, когда отвечал на вопрос о тайне своего гения. Время и Позиция. Ничего другого. Они стали неотъемлемой частью его существа. Стали его инстинктом, двумя первыми главами некоего учебника борьбы. Возможно, в его жилах действительно текла кровь раба, невольная память об опасностях, которым подвергаешься, когда находишься слишком долго и почти без движения в одном и том же месте и когда глаза привыкают просчитывать заранее то, что должно произойти, и избежать поставленных ловушек. Он был игуаной, колибри. С первых же ходов он стремился захватить инициативу, потому что знал: её уже не отдаст и не пойдёт ни на какие уступки. Никто не был настолько быстр в молниеносной игре. И если Алехин обвинял Капабланку в том, что за изнурительными осадами скрывается его предрасположенность к обороне, а не атаке, сам он всегда демонстрировал, что защищает своего короля минимальным числом фигур, а манёвры его изящны, но при этом совершенно убийственны для соперника.

         Когда Капабланка приплыл в Европу в первый раз, отправленный кубинским министерством иностранных дел в качестве посланника шумных жителей тропиков, слух о нём быстро разошёлся. За несколько месяцев он посетил главные европейские столицы и шахматные центры: Лондон, Париж, Берлин, Варшаву, Ригу, Санкт-Петербург, Москву, Киев, Вену. В сеансах одновременной игры Капабланка установил рекорд побед близкий к ста процентам. Один европейский журналист даже написал, что своим появлением он подтверждает миф о добром благородном дикаре, хотя происходил Хосе-Рауль из семьи поселенцев.

         Мало того, что черты его лица были правильные, произношение идеальное, а манеры безупречны, Капабланка ещё и заключал в себе очарование экзотикой. Он был существом с другой планеты, которое внезапно свалилось с неба, оказавшись вдруг в Австрии или России. Непонятное диковинное чудище, пусть даже во всём похожее на европейца. Женщины клялись, что в свободной обстановке гостиничного номера он носит широкие льняные рубахи поверх штанов, а по ночам разговаривает с тенями - призраками гостиниц. Но это были странности; а ещё была тактичность, деликатность, он умел их слушать и понимать как никто другой в этой части мира. Мужчины начинали ревновать к нему с первой же минуты - точно так же, как когда-то Ихинио Максимо и другие рабы на плантации барона Рохи ревновали к негру Феликсу. Из-за его красоты, осанки, пронзительного взгляда и уверенности в себе. Очень быстро Капабланка стал для всех не просто иностранцем, а символом сбывшихся надежд юности, живым доказательством того, что можно быть лучше и многообразнее, чем ты есть на самом деле.