15
Когда Александр и Капа не встречались на каналах Петербурга, чтобы затем следовать по извилистым путям Невы и своих разговоров, то часами сидели запершись в гостиничном номере.
Изучать вариант испанской партии, как объявили они газетчикам.
- Мы готовимся к партиям, - говорили они тоном, которым объявляют военный союз.
В действительности же, единственной партией, которую они не переставали анализировать, была схватка с мадам Златой.
- Если бы великий князь не вертелся всё время у нас под ногами, эта история уже давно бы завершилась.
- Нет, Александр, этот поединок полон интриг.
- Два раза я уже почти поцеловал её: её спасало только везение.
- Этот соперник не такой уступчивый, как кажется.
- Ей нужно лишь выбрать: либо меня, либо тебя.
- Очарование военной формы либо иностранца...
- Не шутите, Капа.
- Человек в форме всегда выглядит эффектнее, чем в штатском.
- Если это и было преимуществом, я его утратил. Я видел, как она тебя слушает...
- Женщины всегда проявляют любопытство, когда ты рассказываешь им о столь далёком и таинственном острове, как у меня. Но с тобой-то она может разговаривать на родном языке...
- Вот только у неё не будет слов, чтобы затащить нас в свою постель.
- Это умная женщина, Александр. Она выскальзывает из наших ловушек весьма умело.
- Просто она опытная женщина, Капа.
- Она разгадала нашу игру.
- Ну и что с того?
- Мы должны быть осторожнее.
- До конца турнира осталась одна неделя.
- Ещё есть время.
- Я не хочу окончить эту партию патовой ситуацией.
- Мадам Злата не поддастся на наши обольщения до тех пор, пока сможет это делать: наше внимание - бальзам для её увядающей красоты.
- Я заставлю её капитулировать.
- Как только она уступит одному из нас, она сразу потеряет обоих.
- Она потеряет нас в любом случае.
- Она будет тянуть до последнего, ждать заключительного решающего штурма.
- Я первым объявлю ей шах.
- Ты опоздаешь, Александр.
- Ты просто хвастун, Капа, чёртов латиноамериканский балабол.
Их обсуждения мадам Златы почти всегда заканчивались подобным образом, затем оба отправлялись в какой-нибудь трактир в центре города.
Днём, в турнирном зале, Капабланка играл с такой силой, на которую ранее не был способен. Временами он даже всерьёз полагал, что больше никогда не сможет проиграть. Вообще ни разу за всю жизнь. Соперники не в состоянии были устоять перед величием его разума. Арон Нимцович, Осип Бернштейн, Исидор Гунсберг... В столь благословенном состоянии соблазнить любовницу великого князя к концу самого престижного шахматного турнира в истории представлялось ему закономерным и неизбежным венцом всего триумфа.
Александр был единственным противником, который внушал ему некоторую тревогу. Он заметил это во время их первого поединка. Он сам связался с ним, сам обрёк себя на проклятие. Однако он ещё не понял этого в глубине души. По крайней мере, не настолько, чтобы испытать какое-либо волнение по этому поводу.
После предварительного круга осталось пять участников: они вдвоём плюс Ласкер, Тарраш и Маршалл. Чтобы следить за партиями, русские вывесили прямо на улицах множество демонстрационных досок. Ходы передавались по телефону. Тротуары были переполнены обезумевшими людьми, которые целыми часами оживлённо рассуждали о шахматной теории.
За два тура до конца Капабланка лидировал, опережая ближайших преследователей на целое очко. В предпоследнем туре, однако, в партии с Ласкером он дважды упустил благоприятную для себя ситуацию, и в конце концов отважился на рискованный, но бессмысленный ход. Неделю назад Ласкер уязвил Капабланку, публично отказав ему в какой-либо гениальности и признав у него лишь математические способности – он назвал Хосе-Рауля «феноменальным счётчиком». Чемпион мира был мастер по части психологического воздействия на своих противников: он передвигал фигуры чрезвычайно лениво, упорно избегая встречаться с соперником взглядами. Не упускал случая лишить противника уверенности в своих силах, постоянно вертел в руке ладью, что раздражало противника и рассеивало его внимание. Ласкер носил очки на цепочке и галстук-бабочку. И, как и Маршалл, курил сигару.