Глава 59

 

Первым ему на помощь бросился Шавьер. Кубинец уронил голову на грудь и стал медленно опускаться на пол арены, словно разрушающаяся башня. Публика от неожиданности словно оцепенела. Чтобы с губ не сорвался крик, крестьяне впились ногтями себе в кожу. Только американец испуганно вскочил на ноги, с ужасом наблюдая, как фигуры с шахматной доски летят на землю, увлекаемые руками его противника. Шавьер тщетно пытался развернуть его за плечи. Это удалось одному батраку из Сантарена, который сидел в первых рядах. Он просунул руку под затылок и осторожно положил голову на землю, затем ослабил галстук и расстегнул жилет. Глаза чужестранца закатились назад, он был без сознания. Вокруг Капабланки образовалась толпа людей с напряжёнными и внимательными лицами. Судья, которого международная федерация направила следить за правилами во время матча и зафиксировать его результат, никогда не оказывался в подобной ситуации. Он был свидетелем истеричных припадков, протестов, оскорблений, была даже одна пощёчина, но никогда не присутствовал при обмороке и полном лишении чувств одного из игроков. Ему рассказывали об эпилептических припадках одного русского юноши и о неутешном горе последнего, когда матч был прекращён. Но сейчас он опасался чего-то ещё более серьёзного. Он заметил, что в последние минуты лицо кубинца свидетельствовало о крайнем утомлении. Руки его бессильно свисали, а выражение лица прямо говорило об истощении сил. Было видно, что здоровье экс-чемпиона пошатнулось, однако он полагал, что это всего лишь обычные профессиональные хитрости. Коллега рассказывал ему, что три года назад в Голландии у него несколько раз создавалось впечатление, что у Капабланки кончаются силы, и он вот-вот должен лишиться чувств, но не придавал этому значения.

Теперь всё соединилось в одну печальную картину. Он попытался пробраться к экс-чемпиону мира. Он боялся, что разразится скандал и начнётся расследование. Но как раз в это мгновение кубинец открыл глаза. Он поглядел вокруг так, словно ничего не помнил, ни своего имени, ни форм Ольги, ни её блестящих волос, ни окончания ферзь против ладьи. Его окружали незнакомые лица, грязные и невоспитанные. Какой-то мальчик держал его за руку. Сделав над собой невероятное усилие, он поднялся. Американец на своём языке спросил его, как он себя чувствует, болит ли у него что-нибудь. Он указал на голову. Только голова. У него горели виски. От боли слезились глаза. А у самых его ног покачивалась сломанная фигурка слона.    

Арбитр нашёл глазами американца: матч не может быть продолжен.