Глава 36

 

Одно время ему понравилось обучать детей, которые приходили к нему за консультациями. Занятия проходили при ярком свете его родного острова. Он считал, что важно сразу внушить им: эта игра требует глубокого проникновения, в неё нужно погружаться с головой. Иначе заниматься шахматами не имеет смысла. Всё равно что приступать к изучению книги с последней страницы.

Многие смотрели на него в растерянности.

Лишь одна двенадцатилетняя девочка с чёрными как угольки глазами показала, что понимает, о чём он говорит. Мария-Тереса. Её отправили к нему, потому что у неё был талант. Опасались, что жизнь быстро наполнится заботами, в которых этот талант растворится. Они встречались всего двенадцать раз в гостиной его старого дома, всё ещё обклеенной обоями в цветочках. По одному занятию на каждый её год. Двенадцать занятий, чтобы как следует отпечаталось в памяти, что нужно делать, когда остаёшься с ладьёй или слоном против одинокого короля соперника. Или даже всего лишь с одной пешкой. Это достаточное преимущество. Если знаешь, как играть, партия выиграна.

В то время Капабланке уже исполнилось тридцать, и он вернулся на Кубу, потому что снова стал худеть на глазах и жаловаться на внезапные головокружения. Особенно часто это случалось в публичных местах: в ресторанах, библиотеках. Он воспользовался тем, что из-за войны шахматная жизнь была парализована, и занялся своим здоровьем. Думал, что на выздоровление понадобится всего несколько месяцев, однако заболевание продолжалось целый год.  

В родительском доме он, несмотря на свою легендарную лень, серьёзно отнёсся к новой для себя роли наставника: стал собирать записи, переписывал партии, добавлял комментарии - как когда-то ребёнком заполнял тетради алгебраическими комбинациями из восьми букв и восьми цифр. Это занятие постепенно его излечивало.  

Он знал, что кривая его успехов уже достигла высшей точки, но необходимо ещё было добиться победы в самом престижном состязании. Капабланка где-то прочитал высказывание одного молодого американского режиссёра итальянского происхождения: в ответ на обвинение в том, что он ещё слишком неопытен, режиссёр ответил, что каждый художник достигает своего творческого пика в возрасте двадцати шести лет, а потом живёт уже только на проценты от достигнутого. У этого «итальяшки», как именовали его недруги, впереди было ещё шесть лет, но он быстро доказал своё величие. Капабланка, наоборот, уже миновал этот возрастной порог. Он был убеждён, что этот парень прав. И часто говорил об этом окружающим.

Мария-Тереса впитывала каждое его слово. Но иногда она бросала на него тревожный взгляд.

- Я знаю, да и ты знаешь - это жестокая игра.  Ты действительно хочешь заниматься ей и дальше?

- Я не могу иначе.

- Перестань, вполне можешь. Ты умная девочка, вырастешь, станешь красавицей. Займись чем-нибудь другим. Моя мать всё время мне это говорила, но я не хотел её слушать.

- Даже если я брошу заниматься, правила не изменятся.

- Ты могла бы довольствоваться тем, что уже знаешь.

- Нет, мне этого недостаточно. Я хочу научиться вести игру, когда дело доходит до самых последних ходов.

- Я делаю из тебя такую же боевую машину, какой стал сам. Зачем?

- Чтобы я умела защищаться, разве не так?

- Чтобы защищаться... да, чтобы защищаться.

Но в его уроках, посвящённых окончаниям, была какая-то печаль, и эта девочка понимала всю её глубину. Это была печаль, которая всегда присутствует в том, что невозможно изменить, и чему мы должны учиться, даже если нет никакого желания. Печаль оттого, что приходится действовать как тупое бессловесное животное, не имея возможности проявить свою собственную волю и изобретательность.