3

 

         В день матча Капабланка проснулся c неприятными ощущениями в области шеи. В последнее время это бывало с ним часто, когда он спал на новом месте, и почти всегда перед игрой. К тому же он не выспался из-за жары и из-за того, что вечером выпил слишком много вина. От этой вредной привычки он не мог избавиться и всегда поддавался соблазну, когда представлялся случай. Раньше он быстро восстанавливался, и на пресс-конференциях, которыми проходили перед турнирами, стремился опровергнуть любые упрёки в том, что он в плохой форме, сильно отвлекается на светскую жизнь и даже целыми месяцами не садится за шахматную доску. Он во всеуслышанье заявлял, что строго придерживается распорядка дня и определённого им плана поездок, задолго до начала соревнования отказывая себе в удовольствиях и ведя почти монашеский образ жизни. На безупречном английском либо французском языке он клялся, что посвящает шахматным занятиям не менее десяти часов в день, и изображал удивление, когда ему не верили. Правда, подобных вопросов ему уже давно никто не задавал.

         Капабланка прибыл в Риу-Прету за день до начала матча. Последний отрезок пути был проделан на поезде, а полностью путешествие по суше и по морю, которое он совершил вместе с женой Ольгой, заняло более десяти дней. Но Хосе-Рауль научился распоряжаться своим временем, более того, он наслаждался возможностью тратить время без суеты как единственной роскошью, которая у него осталась. Не поддаваться страстям стало его единственным правилом во время подготовки к матчу. Как бы то ни было, Капабланка перенёс дорогу легче, чем его соперник. Несмотря на то, что он пересёк экватор и океан, вплоть до этой самой деревни, где повсюду росли акация и дрок, его особо не беспокоили никакие обстоятельства естественного или искусственного характера. Место, где он сошёл с парохода, сразу показалось Хосе-Раулю очень близким. Может быть, потому что оно напоминало его родной остров, где Капабланка давно не был. Уже на вокзале сотни крестьян встретили Хосе-Рауля с неожиданным для него восторгом. А один робкий и заикающийся человек, краснея от волнения, приветствовал его от имени всей провинции. Такого смущения Хосе-Рауль не испытывал даже двадцать лет назад, когда стал чемпионом мира и его фотография была опубликована в самом авторитетном журнале Соединённых Штатов. Так или иначе, отчасти из тщеславия, отчасти благодаря хорошему воспитанию Капабланка не смог отказаться от ужина, который местные власти организовали в его честь. Но теперь, когда физиономия американца с ярко выраженными обезьяньими чертами находилась прямо напротив него, он не мог сдержать досады на собственное легкомыслие. К счастью, соперники Капабланки обычно были настолько поглощены позицией на доске, что не замечали ничего вокруг, очень уж они боялись допустить ошибку в партии с великим кубинцем.

         Но не только боли в шее занимали мысли Капабланки. Когда он утром вытирал лицо, то увидел упавшего в ванну маленького паука. Ванна была белая, эмалированная, и паук выделялся на ней словно смоляное пятно, беспорядочно перемещавшееся с одного края на другой. Капабланка отложил полотенце и стал наблюдать за пауком. Встревоженный ярким светом, паучок пытался спрятаться, но ему никак не удавалось перелезть через очень гладкие и скользкие края ванны. Время от времени он останавливался на несколько секунд, чтобы собраться с силами, затем снова бросался на стены своей ловушки, быстро перебирая лапками, но всё было тщетно. На секунду у Капабланки возникло желание включить воду, чтобы смыть паука в чёрное отверстие, но он сдержался. В детстве бабушка говорила ему, что пауков убивать нельзя, это принесёт беду. И хотя Хосе-Рауль знал, что это не так, и не разделял подобные суеверия, тем не менее, он не смог бы чувствовать себя спокойно за доской, если бы сбил паука струёй воды сейчас, когда вот-вот начнётся матч. Поэтому он вышел из ванной, не доведя до конца положенные утром процедуры. Хосе-Руаль решил, что вечером проверит, удалось ли божьей твари выбраться из ванной. Но мысли об этом пауке преследовали его весь день, и у него было какое-то нехорошее предчувствие.