Печать
Категория: Статьи
Просмотров: 2529

 

9

 

В доме часто об этом говорили. Однажды вечером дедушка рассказал ему, как лет тридцать назад, должно быть в 1861 или 1862 году, он точно не помнил, ещё молодой, но уже знаменитый на весь мир американский чемпион по фамилии Морфи, Пол Морфи, приезжал на остров, чтобы встретиться в матче с Феликсом, рабом его друга барона Рохи.

Феликс вместо работы на плантациях зарабатывал себе на жизнь игрой в шахматы, а также тем, что делал рабыням детей. Барон относился к нему как к сыну. Он не знал, каким образом этот чёртов негр научился играть в шахматы, но на Кубе точно не было никого сильнее его. Жена барона подозревала, что «эта огромная и вечно возбуждённая обезьяна» заключила договор с дьяволом в каком-нибудь «святом доме» (casa de santo), либо (кто ж её знает!) связалась с каким-то другим африканским колдовством. Поэтому каждый раз, когда муж разрешал Феликсу войти в гостиную, она в ужасе сбегала оттуда, потрясая распятием в воздухе словно перед злым духом. Феликс был негром исполинских размеров из Конго, самый здоровый на конюшне, но при этом самый послушный и самый смышлёный. К тому же, он лучше всех умел танцевать юку, танец, выражающий борьбу полов и их соединение. У Феликса никогда не было ни кариеса, ни болей, ни коклюша, и он ни разу не был на приёме у врача. Его братья говорили, что кожа у Феликса твёрже бакаута - древесины гваякового дерева. Ростом он достигал двух метров и весил не меньше ста двадцати килограмм. Он был настолько большой, что не мог полностью поместиться в корыто и вынужден был мыться по частям. Другие рабы вскоре перестали допускать его к игре в бутылочку, так как у него был самый длинный член, и когда он вставлял его в горлышко, то  непременно доставал им до слоя пепла, которым было посыпано дно. Только руки у Феликса были совсем небольшие, настолько маленькие по сравнению с другими частями его тела, что это сразу бросалось в глаза как некая ошибка природы. Естественно, он был неграмотный и некрещёный, но потом, когда Феликс продемонстрировал несомненный талант в умении обращаться с ферзями и слонами, барон занялся его обучением. Каждую пятницу из города приезжал учитель и обучал его счёту, грамоте и закону божьему. В тот день Феликс освобождался от любых работ. В остальные же дни недели, в соответствии с разработанным репродуктивным графиком всех женщин на плантации, он обязан был выполнять весьма ценную работу по их оплодотворению. Барон Роха был одним из немногих владельцев плантаций, вкладывавших деньги ещё и в самих негров. На производство сахара это влияло мало, но у него была своя идея: благодаря Феликсу, говаривал он, лет через двадцать он станет обладателем лучших рабов, которых когда-либо видывали в этих краях.

Феликс с готовностью взялся за свои новые обязанности. Два раза в неделю ему давали кукурузную кашу со свининой, а галеты, хлеб на воде и масло он получал каждый день в избытке. Также он жил теперь в отдельной хижине, и ему даже было разрешено повесить два петушиных пера - от завистников. Исполняя свою задачу, он тщательно избегал какой-либо спешки и насилия, и, прежде чем совершить само дело, долго беседовал со своими подружками, чтобы не напугать их, он почти просил у них прощения за то, что собирался сделать. Он развлекал их, расписывая самые необычайные истории, потому что оказался ещё и неистощимым на выдумку рассказчиком. Он каждый раз одаривал их речами, которые заставляли женщин смеяться и плакать, речами, которые помогали пережить им горе, преодолеть их сопротивление и заставить уступить - до тех пор, пока не приходила любовь как закономерный и естественный итог общения, и тогда весь этот фейерверк слов уже был не нужен. Труднее было найти понимание у мужского населения лагеря, мужчины люто ненавидели Феликса за то, что он делал с их женщинами, а ещё больше за то, что он был избранным. Но никто никогда не осмелился бы открыто на него напасть. И когда Ихинио Максимо стал подговаривать других устроить засаду, чтобы напасть на Феликса сзади и убить, предусмотрительный бригадир отправил Ихинио в кандалах в котельную и там так сильно отхлестал кнутом, что у того совершенно пропало желание настаивать на своей затее. Тем не менее, тайные и зловредные молитвы, обращённые к Оггуну, богу войны, лесов и железа, и к Чанго, богу грома и молний, любви, музыки и мужской силы, вскоре были услышаны.

Феликс обладал поразительной памятью и за один год прошёл весь первый цикл обучения, предназначенный для детей, на второй год он уже усвоил все знания по географии, искусствам и древней истории, после третьего цитировал длинные пассажи из «Сида», а на четвёртый без ошибок писал и говорил по-английски. К концу «курса цивилизации», как высокопарно выразился барон Роха, Феликс заметно улучшил и свою игру.  

Однако он больше не мог исполнять другую свою миссию.

Было уже несколько странных случаев, которые пока удавалось держать в тайне.

Как-то раз в субботу днём, в самый разгар летней жары он привёл в свою хижину Эвелину и откладывал дело дольше, чем обычно.

- Ну же, Феликс, не будем терять времени, я уже не девочка.

         Негр сделал вид, что не слышал, и продолжал говорить и гладить её по волосам.

- Давай же, Феликс, ты же никогда так долго не тянул. Заканчивай уже со всеми этими россказнями, ты знаешь, что мне нужно другое, я целый месяц корпела на работах.

         Феликс нервно схватил её за плечи, его глаза мелко и судорожно дрожали.

- Я не могу, - внезапно признался он.

- Не можешь что?

- Не знаю, должно быть, это всё из-за книг.

         Эвелина разразилась смехом.

- Брось, хватит шутить!

- Есть один поэт, который утверждает, что мы не животные.

- Ну, конечно, ты самое красивое животное на земле.

         И она провела ему пальчиком по лбу, затем по носу и дальше по подбородку. Феликс задержал её руку, которая уже покушалась отправиться ещё ниже, и поднёс её к губам.

- Нет, Эвелина, если так будет продолжаться, я себя убью.

- Негры себя не убивают.

- Я буду первым. Ребёнком я много раз видел, как индейцы вешались на деревьях.

- Ты не индеец.

- Но я раб.

- Кто это вбил тебе в голову всю эту чушь, про которую твердят мароны?  

- Это всегда было здесь, внутри меня, но раньше я не умел выразить это словами.

- Не думаешь же ты тоже сбежать в горы.

- Нас эксплуатируют.

- Не надо сбегать, Феликс.

- Нас заставляют даже заниматься любовью, когда им это нужно и с кем им нужно. 

- Ну с меня хватит. По крайней мере, на сегодня.

         Но ни в этот день, ни в другие Эвелина не могла освободиться от желания, которое испытывала к Феликсу. Однако всё было напрасно. «Курс цивилизации», если воспользоваться выражением барона, слишком сильно подействовал на Феликса, и он не смог бы долго выдержать своё положение, необходимо было как можно скорее изменить его. Поэтому на следующий день после знаменитой ничьей с Полом Морфи (борьба продолжалась почти восемь часов) Феликс сел вместе с ним на корабль, направлявшийся прямиком в Соединённые Штаты. Он отрастил себе густую бороду, стал носить льняную рубашку поверх брюк и камень-амулет, охранявший его жизнь.

- Значит, дедушка, его больше никогда не видели?

- Нет, Хосе-Рауль, он больше не приезжал на остров.

         Однако, когда дедушка закончил подворачивать ему одеяло и пожелал спокойной ночи, поцеловав в лоб, маленькому Капабланке почему-то казалось (и он сохранил это подозрение  на всю жизнь), что Феликс в последующие тридцать лет каждую ночь возвращался на Кубу, чтобы оплодотворять там всех женщин, в том числе и его мать, так что немного чёрной, неправильной крови перелилось и в него самого, несмотря на то что кожа у него была совершенно другого цвета.