13

 

Нет, с ним такого конца не будет. После Риу-Прету этот русский будет вынужден наконец-то встретиться с ним в матче. Он не сможет игнорировать общественное мнение. Алехин избегал этого матча пятнадцать лет, но бесконечно так поступать у него не получится. Пятнадцать лет клеветы и унижений, а теперь ещё эти статьи, которые только что появились в Германии. Сам он их написал или нет, для Капабланки значения не имело. Под ними стояла его подпись: Александр Алехин. Объявив о выборе политического лагеря, Алехин стал торговать своим именем. Боже, как ясно он сейчас понимал, от чего страдал Морфи в своей жизни. О чём тот постоянно думал в своей жалкой каморке, в белом санатории под Нью-Орлеаном. Нет испытания более невыносимого, чем иррациональная ненависть к другому человеку. Сделаться заложником этой ненависти и ждать возмездия, которое постоянно откладывается. Ему повезло больше. Он встретил Ольгу. А теперь ещё этого афериста с португальскими корнями, который наконец-то предоставил ему шанс, первый шанс. Он не имеет права его  упустить. Ему сообщили, что русский находится в трудном положении и нуждается в средствах. На последних турнирах он снова стал напиваться и осаждать всех женщин, которых встречал в гостиницах. Будь он проклят. Кто знает, что он совершал и с кем завязывал отношения. Настоящий дьявол. Никогда не знаешь, где он и с кем. Ведь ещё во время революции его приговорили к смерти. А потом ты вдруг обнаруживаешь, что он постоянно путается у тебя под ногами, и негде укрыться от его дерзкого орлиного профиля и постоянно маячившей поблизости холодной фигуры. Изверг, так его называли. Ему мало было просто победить. Он хотел уничтожить, полностью разрушить эго своего противника. И он уже не мог смириться с поражениями, он их больше не признавал. Год назад, вместо того чтобы сдаться в безнадёжно стоявшей партии, он расстегнул под столом штаны и помочился на ноги своего противника. Однако он всё ещё оставался чемпионом мира. Конечно, сейчас в Париже у него было много друзей. Он наверняка зачёсывал свои коротко стриженые волосы назад, открывая высокий светлый лоб и чётко очерченную линию бровей. Пиджак со свастикой на рукаве, должно быть, очень шёл ему. Геббельс его высоко ценил. Алехин придавал блеска новому мировому порядку, так что когда немецкие войска войдут в Москву, для него быстро найдётся высокая должность в нацистской России. Требовалось от Алехина немного: он продемонстрировал свой гений, будучи ещё по сути мальчишкой, отрёкся от своей родины сразу после революции и отличился в антисоветской деятельности ещё до того, как Гитлер пришёл к власти. А самое главное - в 1927 году он победил этого полукровку, кубинца, недвусмысленно продемонстрировав превосходство арийской расы над метисами. Эту тему Алёхин поднял и развил на страницах Deutsche Schachzeitung и Pariser Zeitung. Он сам или какой-то писака от его имени. Капабланке достали один экземпляр. Немецкому его как-то летом немного обучили друзья отца, этого оказалось достаточно, чтобы уловить смысл напечатанного. Он там был выведен как естественный потомок трусливого класса паразитов, которые веком ранее покинули Европу в поисках удачи в теплом климате тропиков, но оказались неспособны даже управлять рабами, которых привозили из Африки. В конце концов они смешались со своими рабами и произвели на свет гибридную расу ослабленных жарой ублюдков - трудно воспроизводимое сочетание лени, похоти, небрежности и апатии. Люди без стержня. Вялый суррогат человеческого существа. Его мать тоже наверняка переспала с негром. Доказательством тому была игра Капабланки. Его крайне оборонительный стиль. Без проблеска разума. Сплошь одни уловки и хитрости, провоцирующие ошибки соперника. И ядовитое умение воспользоваться этими оплошностями. Полная противоположность арийской концепции атаки. Созидательной смелости высшего разума. Капабланка был змеёй, волком, дикарём. Это демонстрировали его обхождение с женщинами, отсутствие веры и непрекращающиеся взаимно доброжелательные отношения с этими советскими безбожниками. Опасный элемент, как и все, кто скрывает свою истинную природу. Опасный как еврей, который узурпировал общественное мнение, мнение, которого у этого общества быть не должно. Он тот, кто имел много общего с евреями, кто несомненно вёл с ними общие дела в Нью-Йорке, этом городе, который стал совсем еврейским, именно там проходили выставки его пиджаков и шёлковых галстуков. Из-за его обширных связей, которые простирались от Манхэттена до Москвы, он был врагом, который должен быть подавлен и оболган, как уже случилось один раз и как могло случиться снова, если он посмеет ещё посягнуть на титул. До сих пор такого случая не представлялось, потому что условия, которые ставились, были условиями мошенника и негодяя. Если у него хватит дерзости бросить вызов, то Алехин ждёт его в Берлине или Париже. Но он сомневается...   

У Капабланки закипала кровь. Достаточно было услышать имя Алехина, и его руки начинали дрожать, а лицо багровело от злости. Ольга умела его успокоить, но нередко она едва успевала прийти на помощь, прежде чем он потеряет сознание или его затрясёт от гнева. Друзья, которым было хорошо знакомо привлекавшее к нему людей и вошедшее в поговорку спокойствие Капабланки, с трудом узнавали его в обличье властителя, который потерял свой трон и всё время менялся в настроении. Многие уже его покинули. Одни сразу после поражения в Буэнос-Айресе в 1927 году, другие в последующие годы. Обвинения в стратегии игры, которые Алехин сейчас приправлял расовыми, а также нелепыми физиогномическим теориями, на самом деле циркулировали уже много лет. Более оскорбительными, и это задевало его больше всего, были обвинения в отсутствии фантазии и в слабой способности к концентрации. Ранее во всех уголках планеты ему пели хвалу, но как только был развеян миф о его непобедимости, на голову Капабланки обрушился град критики, море беспощадных анализов и враждебных суждений. Три года он не садился за шахматную доску и принял решение согласиться на сеанс одновременной игры только после того, как прочитал в одном французском журнале статью неизвестного ему автора под названием «В защиту Капабланки». Статья его взволновала. Также поддержку ему оказали друзья из Москвы. Его пригласили возобновить карьеру, причём в том качестве, которого он заслуживал, так что их доводы были весьма убедительными. Вернулась вера в свои силы, остальное сделал его класс игры. По крайней мере, так было до того страшного провала в Голландии.

 

Но сейчас оставался только этот матч. Капабланка взглянул прямо в глаза американцу. В нём почти не было жалости. Не испытывал Капабланка и гнева к противнику, он не хотел его обижать. Но он должен был его победить. Американец вывел коня, и Капабланка взял своего скакуна и отправил его навстречу неприятельскому.